Слово - оружие. Смерть и прощение.
Глава 1.
Промозглый дождь заливал лицо человека, чуть склонившегося вперед.
- Когда же эта кобыла разродится? – пробурчал он глухо, севшим и каким – то вялым голосом. Видимо неизвестный был под большим количеством алкоголя или другого сильнодействующего на психику вещества. Вздохнув, он снова бросил хмурый взгляд на конюшню, где сейчас находилась его жена. Этого человека звали Томас. Да... вроде бы Томас. Хотя в эти смутные времена он думал, что и имени у него нет. Правильно… Имени у него не было с того момента, как во время грозы сгорело поместье. Не имени, ни друзей, ни звания рыцаря – командора Серебряной Длани. В общем – то у него ничего не было. Поганые ублюдки. Имповы зеленозадые. Все под хвост королевскому скакуну. Быстро поднявшись, человек нетвердым шагом, покачиваясь из стороны в сторону, вошел в одно из стойл, наблюдая, как его жена, Женевьева Дандир, держит в руках новорожденного. Бисеринки пота с её лба вытирала пухлая помощница местного торговца. Именно он «любезно предоставил стойла» для появления их сына. Стоило войти в помещение рыцарю, как взгляды обоих женщин обратились к нему. Сначала растерявшись, затем вспомнив, кто он есть, человек ударил ногой одно из деревянных заграждений.
- Ну чего вылупились? Разродилась мразь? Теперь говори спасибо этой старухе и пошли! – рявкнул он. На глаза женщины с ребенком навернулись слезы от столь низкого обращения. Старуха Агрипна, что стояла рядом решила вступиться.
- Дай отдохнуть ей. Потом путь продолжите. А то... – её слова были прерваны приставленным к горлу ножом.
- Завались, иначе завалю тебя.
Бабка кивнула и сделала пару шагов назад, а Женевьева с трудом поднявшись, удерживала в руках молчаливое дитя. Он мирно спал. Бросив на него взор, человек едко усмехнулся и обратился к жене:
- Мертвый что ли?
- Нет, Томас. Живой... Наш сын живой! – сквозь слезы прошептала она.
- Жаль... А то бы можно было выкинуть в реку и успокоиться.
Пара с ребенком на руках вышла прочь. Проходя мимо старухи Агрипны, Женевьева вежливо кивнула в знак благодарности. Та обнадеживающе улыбнулась и пошаркала в господский домик. Покачивая ребенка на руках, женщина следовала за мужем, подавшись в размышления. Она не могла понять, что случилось с ним за последние пять месяцев. Из любящего и заботливого мужчины он стал таким грубым и холодным мужланом, что она стала задумываться о том, чтобы сбежать от него. А ведь она прекрасно помнила их первую встречу.
***
Яркое солнце заливало особняк Дандиров. К нему, на двух белых жеребцах неслись слуги Изабеллы, матери Женевьевы. Встречать приезжих вышел сам Аркам Дандир со своим сыном Томасом. Оказалось, что у его соседей по угодьям сломалась карета. Колесо слетело с рессоры и раскололось. Помочь вызвался единственный и горячо любимый своим отцом Томас. Выдвинувшись, через пять минут, из поместья, он проследовал к месту аварии, где и увидела его впервые Женевьева. Высокий статный молодой человек, со средней длинны волосами черного цвета и глубокими, карими глазами. Прямой нос, тонкие губы на волевом подбородке. Он был бесспорно красив. На его губах играла вежливая улыбка, когда он встретился с Изабеллой и Женевьевой. Вместе с двумя слугами он смог поставить колесо на рессору, закрепив его колышком. Затем он помог обеим дамам, как пожилой, так и молодой, подняться и сопроводил их до поместья. Собственно с этого случая и началось их общение. Сначала тайные встречи, от страха гнева родителей, затем уже и открытые, когда стало понятно, что ничего страшного не произойдет. Спустя год после свадьбы, обильного празднества, на котором было свыше четырех сотен гостей, не считая челяди, случилась беда. Особняк Грейфокс разрушили до основания орки. Там же и погибли родители Женевьевы и Аркам Дандир, гостивший у соседей. После скорбных проводов, Томас решил не отстраивать заново особняк и они с молодой женой поселились в угодьях Дандиров. Около трех лет длилось их счастье, пока не случилась череда бед. В конце года Томас отправился по заданию Серебряной Длани на патруль мест около Каэр Дэрроу. Он должен был вернуться через неделю, но вернулся лишь через месяц, пешком, голый по пояс с ужасным ожогом на груди. Затем, через еще пару месяцев, во время грозы сгорел особняк Дандиров. Они оба остались без крыши над головой. Восемь месяцев скитаний по Азероту... Долгие восемь месяцев, за которые любящий Томас превратился в чужого её сердцу человека.
Глава 2.
Холодный дождь, пробивающийся даже сквозь листья разлапистых кленов, бил по лицу. Томас, в который раз споткнувшись, свалился в лужу на колени. Выругавшись, он поднялся и оглянулся назад. Жена шла за ним, но даже с учетом опьянения Томаса, все равно медленно. Её грудь была приоткрыта, и младенец жадно припал к ней, питаясь молоком. Бывший рыцарь злобно выругался, развернувшись, быстрым, но все тем же нетвердым шагом подошел в Женевьеве и влепил ей пощечину. Девушка оступилась и чуть не упала в грязь.
- Шевелись, тебе говорят! Быстрее, скотина! Нам надо идти!
Девушка промолчала, убаюкивая ребенка. Казалось, что тревога матери передается и ему, от чего малыш, названный Джонатаном, громко кричал. Отец со злостью посмотрел на жену, она же отвела взгляд.
- Заткни ублюдка, или клянусь своим положением, я утоплю его. – Даже по прошествии стольких месяцев, Томас не отвык от прежних, дворянских оборотов фраз. Женевьева кое–как смогла успокоить ребенка, и он снова задремал, прижавшись к материнской груди. Пейзаж вокруг был уныл, но почему – то затрагивал какие – то нотки в душе бывшего дворянина. Он с грустью смотрел на прочные вековые деревья, произрастающие на этом склоне Редриджских гор не одно столетие. Вздохнув, Томас потянулся к заплечному мешку, извлек оттуда еще бутыль вина. С грустью он подметил что и выпивки осталось не так много. Три бутыли в рюкзаке, да одна в руках. За запас выпивки, он вычистил конюшни у какого – то вельможи. Он, Томас Дандир, чистил конюшни. Немыслимо. Вдалеке раздался стук копыт. Его можно было ясно различить даже за постукиванием капель об землю. Подняв взгляд, дворянин в прошлом и бродяга в настоящем посмотрел вперед. Навстречу ему, по каменистой дороге, во весь опор мчался человек. Засмотревшись на него, Томас даже не заметил ухаба, в который попала его нога, от чего он споткнулся и упал в лужу. Бутылка вылетела из рук и проезжающий, звучно расхохотавшись, раздавил её копытом коня, после чего продолжил скачку. Что же, Томасу не привыкать. Весь людской род выродки и сволочи. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза, продолжая лежать на дороге. Он ощущал на себе взгляд Женевьевы, но она не шевелилась. Медленно и мучительно, в его голове появились образы прошлого.
***
Длинная дорога петляла среди деревьев, как кролик убегающий от лисы. Томас гнал коня что есть мочи. Латы оплавились и на коже рыцаря виднелся ожог круглой формы, ничего не значащий на первый взгляд. Но если присмотреться к нему, то можно было различить как черточки вздувшей и прожженной плоти складываются в слова на непонятном языке, написанные по кругу. «Не останавливаться. Мчать... Мчать что есть сил!» - билось в голове рыцаря. Он, бросил взгляд назад, но плащ с вышитой на нем серебряной буквой L мешал обзору. Серебряные латы будто потускнели в этом царстве леса. Конь под ним несу все медленней и медленней. Глаза животного были на выкате, с его губ срывалась пена. Томас определил, что конь выдохся. Решив дать ему отдых, Дандир дернул поводья, и животное свернуло в лес. Еще пара минут дикой скачки, и произошло непредвиденное. Животное, не глядя налетело на огромный, топорщащийся сук поваленного дерева. Томас слетел с коня и ударился об землю, на несколько минут провалившись в забытье, под дикое ржание своего смертельно раненого скакуна.
Когда Томас открыл глаза, Аймир уже был мертв. Боевой конь был холодным и не двигался. Томас, прижимаясь к дереву, поднялся. Едва доковыляв до павшего «товарища», он снял седельную сумку и достал инструменты. Около часа заняло снятие доспехов, со всеми креплениями. Освободившись от брони, рыцарь достал рубаху и длинные штаны. После чего переоделся и отправился вглубь леса. Ноги подкашивались, в глазах плясали огненные мухи, иногда тошнило. Но так как последние два дня Томас ничего не ел, то и опустошить желудок было невозможно. На лбу выступила холодная испарина. Бисеринки пота легли в бровях, человека лихорадило. С трудом добравшись до какого – то овражка, человек увидел выступающие корни дерева, где решил заночевать. Устроившись поудобней, он прикрыл глаза и отдался во власть сну. Наверно это была плохая идея, так как он увидел то от чего бежал. Возвращение домой по дороге, засада двух орков и Огра – Колудна, затем короткая фраза на орочьем, обжигающая боль в груди и это паническое бегство. Он проснулся, несколько секунд соображая где находится. Память включалась почему – то абсолютно медленно и мучительно. Осознав что он в том же овражке, он прикрыл глаза и провалился в беспокойный сон до следующего утра.
Глава 3.
День за днем протекали в пути. И Женевьева и Томас сильно истощали от нехватки еды. Бывший дворянин не прекращал пить, последняя бутылка сейчас была в его руках. Он, покачиваясь брел вперед, пытаясь добраться до строящегося после нашествия орков Штормвинда. Семью окружали высокие деревья Элвинского леса, с разлапистой кроной. По обоим сторонам от дороги росла высокая трава, в некоторых местах высотой по пояс обычному человеку.
Женевьева иногда чуть прикрывала глаза и представляла что она идет по полю у поместья Грейфоксов, так же, с сыном... И с любящим мужем. Но это были лишь мечты. Она понимала что такого не будет уже никогда. Джонатан оказался спокойным малышом. Ситуация вокруг него его совсем не волновала, он лишь начинал громко плакать, когда отец начинал в очередной раз без повода ругать мать. А так, он просто спал, в перерывая между едой, изредко улыбаясь матери, которая редко отводила взгляд от него.
- Я воспитаю тебя настоящим мужчиной. Ты будешь знаменит... - негромко прошептала она во время очередного привала, когда Томас допил последнюю бутылку.
- Что ты сказала? - бывший рыцарь чуть приподнялся, все еще держа пустую бутыль в руках. На опухшем от большого количества алкоголя лице, глаза налились кровью.
- Н-ничего...
Джонатан тут же проснулся, то ли от ощущения нового скандала, то ли от теплой слезинки матери, упавшей на его щеку.
- Это что, тебе одного мужчины мало, тварь? А? Отвечай!
Женевьева не выдержала. Уже много недель с ней обращались как с дешевой проституткой. Дворянская кровь взяла верх, она сделав пару шагов в перед посмотрела ему прямо в глаза:
- Ты не мужчина. Ты кусок лошадиного помета, который недостоин даже смотреть в глаза дочери Грефоксов.
Томас замер. Его лицо медленно налилось кровью, он подняв бутылку, ударил ею жену. Та попыталась отойти, но... Видимо прежние навыки боя Томаса еще не были полностью пропиты. Раздался звук бьющегося стекла.
Бывший рыцарь замер. Медленно, перед его взором, жена, любащая и любимая осела на землю. Из разбитого виска текла тонкая струйка крови, скатывающейся на точеный подбородок и срывающейся тяжелыми каплями на серое платье. Будто во сне он видел как Женевьева падает на землю, с застывшим в попытке вскрикнуть ртом. Джонатан был крепко прижат в её груди. Томас все еще скрепя зубами от злости схватил осколок и занес его над её грудью, в попытке убить еще и сына, но стекло так и не настигло цели. Отбросив его в сторону, Дандир подполз к любимой и прижавшись к её лбу своим, тихо прошептал осевшим, дрожащим голосом:
- Пожалуйста... Проснись...
Но в остекленевших глазах он не увидел жизни... Лишь прошлое.
***
- Томас! Томас! Томас! - радостно кричала девушка, быстро приближающаяся к израненному рыцарю. Голый по пояс, с ожогом на груди сын Аркама Дандира, возвратился домой. Спустя месяц, но он сделал это, обессиленный и похудевший. Девушка, которая конечно же была Женевьевой, решила броситься на шею, но заметив рану, бросилась к любимому и поддерживая его под руку помогла ему добраться до дома. Стоило ступить Томасу за порог особняка Дандиров, как он упал без сознания. С того момента около недели была дикая лихорадка, в которой никто не мог помочь. Женевьева даже выписывала профессионального лекаря из Лордерона, но все так же, состояние не ухудшалось, но и легче не становилось.
А помогло вот что. Ровно через неделю ночью была гроза, при чем довольно сильная. В дверь особняка постучали, дворецкий, открывший дверь доложил Женевьеве, не отходившей от постели любимого мужа что Высший Эльф просит впустить его переждать грозу. Девушка с радостью разрешила и приказала слугам накрыть стол. Незнакомец был довольно худощавым эльфом с обветренным лицом, высокими скулами и проницательными фиолетвыми глазами. Он представился как Тамириус, путешествующий маг. Составляя компанию гостю за столом, Женевьева с удивлением заметила что держится тот довольно высокопарно, будто сам не путник, а хозяин, но при этом он не переходил рамки поведения.
- Скажите, леди Женевьева, почему с нами не отужинает Ваш муж? Я видел боевого коня когда входил. Да и на верхних этажах, в которых господа любят устраивать свои рабочие кабинеты и спальни, горит свет, не смотря на то что такая девушка как Вы, скорее всего выбрали бы комнату с обратной стороны, с видом на сад и лес.
Женевьева, удивленная его прозорливостью, рассказала о Томасе и ожоге, оставленном на груди бедного рыцаря. Эльф поднялся и севшим голосом произнес:
- Прошу, отведите меня к нему. Быстрее.
Женевьева ничего не понимая проводила мага наверх, где тот попросил оставить их с Томасом наедине. Девушка нехотя покинула помещение вместе с сиделкой и притворила за собой дверь. В течении получаса через щель в полу из комнаты лился голубой свет. Женевьева не покидала своего "поста" у двери и ждала, наконец петли двери скрипнули и появился маг, казалось что он постарел и очень вымотан. Вокруг глаз появились морщинки, губы потрескались, будто эльф дышал огнем. Вздохнув, он лишь кивнул Женевьеве, затем отправился в свою комнату не сказав ни слова. Девушка же ворвалась в комнату и склонилась над мужем. Там где еще час назад был свежий не сходящий ожог, теперь были рубцы. Томаса теперь не лихорадило, он крепко спал, его грудь вздымалась от глубокого дыхания. Его жена мягко поправила ему одеяло и... Заплакав от счастья, положила голову ему на живот...
Через несколько дней Томас нашел в своем кабинете записку, на которой элегантной вязью рун было написано:
"Сэру Томасу Дандиру
Если вы читаете это, значит у меня получилось. Мое имя Темириус, я маг Сильвермуна, отправленный в Кирин Тор, для устранения опасности по появлению демонов. То что на Вас было - печать Хаоса. Сначала она пыталась изменить ваше тело, теперь попытается изменить душу. Следите за собой и своими поступками. И да... Не стоит благодарности."
Глава 4.
Прошло достаточное количество времени с момента как Томас совершил свою ужасную ошибку. Он, вместе с сыном добрался до Штормграда, где поступил в группу строителей чернорабочим. Кое - как пытаясь прокормить себя и сына, он работал сутками, изредка навещая сердобольную тетку - пастушку по имени Рокси, которая присматривала за Джонатаном. Тот уже лепетал на всеобщем и делал первые шаги. Затем, рабочим за их работу не заплатили ни медяка. Томас, вместе со всеми подался в "Братство Справедливости". В отстроенный город везли новые товары, еду, да и просто стекались беженцы со всего Азерота. Потому, новая "работа" пошла на пользу бывшему дворянину. Он каждый день приносил домой небольшой мешочек серебра и заявлял что заработал это в городе, разнося товары. Рокси, будучи довольно хозяйственной, но наивной женщиной верила Томасу пока...
Погоняя стадо овец прутиком, женщина медленно ковыляла в сторону загона, ведя за руку непослушного Джонатана. Тот очень любил природу, а потому совсем не хотел идти домой. Но время было позднее, а еще и ужин готовить. Пройдя перелесок, Рокси уже собиралась выйти на дорогу, как впереди залаял её любимец, пес по кличке Ангри. Тот постоянно помогал ей со стадом, направляя его в нужную сторону. Рокси насторожилась: лай - признак опасности. Джонатан видимо тоже это понял и замолчал. Затем раздался свист и в стаде две овцы упали замертво. В их телах торчали метательные ножи. Стадо будто спятило и помчалось врассыпную. Тут же пастушка заметила впереди троих людей в красных масках. Между ними серой тенью носился Ангри. Она быстро спряталась за дерево, внимательно наблюдая за дракой между псом и тремя людьми. Вот верное домашнее животное бросилось на одного из разбойников и сбило его на землю. Зубы начали опускаться на шею, но человек дернулся и укус прошел вскользь, разодрав тому бровь. Он попытался вылезти из под волкодава, и тут копье второго воткнулось в бок пса. Затем третий, нанес серию ударов ножом. Собака замолкла и перестала двигаться. Люди забрали двоих убитых овец и быстро скрылись. На подкашивающихся ногах Рокси кое - как собрала остатки стада и вернулась домой. Через три часа вернулся Томас. Но то что сразу заметила Рокси - рану на его брови.
- Это где это тебя так? - удивленно поинтересовалась она.
- Ударился, когда входил к лавочнику. Толкнули, разодрал о косяк.
- Ясно. Тогда может пойдем к столу?
- Да нет. Я поел у друга. - Томас быстро склонился над Джонатаном и поцеловал его в щеку. Затем отправился спать.
На следующее утро они проснулись, на скорую руку перекусили овощами и отправились на улицу.
- Ты сегодня работаешь Томас? - поинтересовалась Рокси.
Тот кивнул, задумчиво глядя в сторону леса.
- Почему ты никогда не рассказываешь о своей работе?
- Не знаю. Там просто ничего интересного. Бегаю туда- сюда. Вот и все.
- Вчера... Мое стадо ограбили... И... И Ангри разгрыз бровь одному из нападавших... Нас они не видели... Томас. Скажи, умоляю, скажи что это не ты! Что тебя там не было!
- Нет конечно. - спокойно ответил бывший дворянин. - Я курьер в лавке галантерейщика.
Рокси облегченно вздохнула.
- Слава Свету... Я так переживала... Пойдем в дом, я соберу тебе еды для работы.
Они оба зашли в дом, Рокси достала пару свертков пергамента, в которой завернула хлеб и яблоки, затем она склонилась, чтоб поднять упавший кусочек сыра и неожиданно осознала что плоть её живота распарывает лезвие ножа. Закашлявшись, она упала, с трудом перевернувшись, она увидела стоящего над ней Томаса с ножом для разделки мяса. На его губах играла улыбка, злорадная и довольная.
- Покойся с миром. Мразь. - прошептал он, затем его клинок опустился в сердце бедной пастушки. Прошло несколько минут, Томас, держа на руках Джонатана, стоял футах в двуста от дома Рокси, наблюдая за пламенем охватившем домик. Всего лишь один факел на соломенную крышу сарая. А там огонь, перекинувшийся на основное строение. И вот, тело женщины пожирает огонь. Он не отводил взгляда, вспоминая что - то давно забытое...
***
- Ты меня любишь, дорогой? - нежно прошептала Женевьева, обвив шею мужа руками. За окном была гроза, молнии сверкали одна за одной. Иногда, казалось что гром раздается прямо за окном и слюдяные стекла дрожали.
- Очень люблю, моя хорошая. - человек провел рукой по щеке девушки. - Мне так не хватает тихих моментов нашей жизни. Что бы просто держать тебя за руки и смотреть в глаза. Что бы просто прижать тебя к груди и не отпускать... Мы ведь будем всегда вместе... До самой смерти. И после нее.
Девушка крепко прижалась к любимому, коснувшись своими губами его губ. В комнате было темно и целующихся озаряли лишь вспышки. Но... Поцелуй был прерван криком.
- Пожар!
Томас вскочил. В корридоре раздался топот. Он сам распахнул дверь и выскочил наружу. Дворецкий подбежал к Томасу, за плечом которого стояла взволнованная Женевьева.
- Милорд, удар молнии воспламенил правую часть особняка... Там помещения челяди... Боюсь... Боюсь... Их больше нет. Дождь не тушит огонь. Нам надо срочно уходить.
Они побежали в сторону лестницы, но тут уже полыхал огонь. Под потолком витали клубы дыма. Все трое закашлялись. Верхняя балка ярко пылала, осыпаясь искрами. Бросившись вперед они проскочили на лестничный пролет. Спустившись через все три этажа, они выбрались наружу. На улице стояли двое стражей. С ними дворецкий, Томас и Женевьева. Все они смотрели как огонь поедает пристанище Дандиров. Смотрели как в одночасье, огонь, которому не страшен даже ливень, съедает перегородки и убивает все состояние. С каждой минутой разгораясь все сильнее...
Старая книга раскрывается перед нами, повествуя ту давнюю историю... Помните когда...
Промозглый дождь заливал лицо человека, чуть склонившегося вперед.
- Когда же эта кобыла разродится? – пробурчал он глухо, севшим и каким – то вялым голосом. Видимо неизвестный был под большим количеством алкоголя или другого сильнодействующего на психику вещества. Вздохнув, он снова бросил хмурый взгляд на конюшню, где сейчас находилась его жена. Этого человека звали Томас. Да... вроде бы Томас. Хотя в эти смутные времена он думал, что и имени у него нет. Правильно… Имени у него не было с того момента, как во время грозы сгорело поместье. Не имени, ни друзей, ни звания рыцаря – командора Серебряной Длани. В общем – то у него ничего не было. Поганые ублюдки. Имповы зеленозадые. Все под хвост королевскому скакуну. Быстро поднявшись, человек нетвердым шагом, покачиваясь из стороны в сторону, вошел в одно из стойл, наблюдая, как его жена, Женевьева Дандир, держит в руках новорожденного. Бисеринки пота с её лба вытирала пухлая помощница местного торговца. Именно он «любезно предоставил стойла» для появления их сына. Стоило войти в помещение рыцарю, как взгляды обоих женщин обратились к нему. Сначала растерявшись, затем вспомнив, кто он есть, человек ударил ногой одно из деревянных заграждений.
- Ну чего вылупились? Разродилась мразь? Теперь говори спасибо этой старухе и пошли! – рявкнул он. На глаза женщины с ребенком навернулись слезы от столь низкого обращения. Старуха Агрипна, что стояла рядом решила вступиться.
- Дай отдохнуть ей. Потом путь продолжите. А то... – её слова были прерваны приставленным к горлу ножом.
- Завались, иначе завалю тебя.
Бабка кивнула и сделала пару шагов назад, а Женевьева с трудом поднявшись, удерживала в руках молчаливое дитя. Он мирно спал. Бросив на него взор, человек едко усмехнулся и обратился к жене:
- Мертвый что ли?
- Нет, Томас. Живой... Наш сын живой! – сквозь слезы прошептала она.
- Жаль... А то бы можно было выкинуть в реку и успокоиться.
Пара с ребенком на руках вышла прочь. Проходя мимо старухи Агрипны, Женевьева вежливо кивнула в знак благодарности. Та обнадеживающе улыбнулась и пошаркала в господский домик. Покачивая ребенка на руках, женщина следовала за мужем, подавшись в размышления. Она не могла понять, что случилось с ним за последние пять месяцев. Из любящего и заботливого мужчины он стал таким грубым и холодным мужланом, что она стала задумываться о том, чтобы сбежать от него. А ведь она прекрасно помнила их первую встречу.
***
Яркое солнце заливало особняк Дандиров. К нему, на двух белых жеребцах неслись слуги Изабеллы, матери Женевьевы. Встречать приезжих вышел сам Аркам Дандир со своим сыном Томасом. Оказалось, что у его соседей по угодьям сломалась карета. Колесо слетело с рессоры и раскололось. Помочь вызвался единственный и горячо любимый своим отцом Томас. Выдвинувшись, через пять минут, из поместья, он проследовал к месту аварии, где и увидела его впервые Женевьева. Высокий статный молодой человек, со средней длинны волосами черного цвета и глубокими, карими глазами. Прямой нос, тонкие губы на волевом подбородке. Он был бесспорно красив. На его губах играла вежливая улыбка, когда он встретился с Изабеллой и Женевьевой. Вместе с двумя слугами он смог поставить колесо на рессору, закрепив его колышком. Затем он помог обеим дамам, как пожилой, так и молодой, подняться и сопроводил их до поместья. Собственно с этого случая и началось их общение. Сначала тайные встречи, от страха гнева родителей, затем уже и открытые, когда стало понятно, что ничего страшного не произойдет. Спустя год после свадьбы, обильного празднества, на котором было свыше четырех сотен гостей, не считая челяди, случилась беда. Особняк Грейфокс разрушили до основания орки. Там же и погибли родители Женевьевы и Аркам Дандир, гостивший у соседей. После скорбных проводов, Томас решил не отстраивать заново особняк и они с молодой женой поселились в угодьях Дандиров. Около трех лет длилось их счастье, пока не случилась череда бед. В конце года Томас отправился по заданию Серебряной Длани на патруль мест около Каэр Дэрроу. Он должен был вернуться через неделю, но вернулся лишь через месяц, пешком, голый по пояс с ужасным ожогом на груди. Затем, через еще пару месяцев, во время грозы сгорел особняк Дандиров. Они оба остались без крыши над головой. Восемь месяцев скитаний по Азероту... Долгие восемь месяцев, за которые любящий Томас превратился в чужого её сердцу человека.
Глава 2.
По мере чтения, страницы становятся загадочными. И как тут понять, что ложь, а что правда?
Холодный дождь, пробивающийся даже сквозь листья разлапистых кленов, бил по лицу. Томас, в который раз споткнувшись, свалился в лужу на колени. Выругавшись, он поднялся и оглянулся назад. Жена шла за ним, но даже с учетом опьянения Томаса, все равно медленно. Её грудь была приоткрыта, и младенец жадно припал к ней, питаясь молоком. Бывший рыцарь злобно выругался, развернувшись, быстрым, но все тем же нетвердым шагом подошел в Женевьеве и влепил ей пощечину. Девушка оступилась и чуть не упала в грязь.
- Шевелись, тебе говорят! Быстрее, скотина! Нам надо идти!
Девушка промолчала, убаюкивая ребенка. Казалось, что тревога матери передается и ему, от чего малыш, названный Джонатаном, громко кричал. Отец со злостью посмотрел на жену, она же отвела взгляд.
- Заткни ублюдка, или клянусь своим положением, я утоплю его. – Даже по прошествии стольких месяцев, Томас не отвык от прежних, дворянских оборотов фраз. Женевьева кое–как смогла успокоить ребенка, и он снова задремал, прижавшись к материнской груди. Пейзаж вокруг был уныл, но почему – то затрагивал какие – то нотки в душе бывшего дворянина. Он с грустью смотрел на прочные вековые деревья, произрастающие на этом склоне Редриджских гор не одно столетие. Вздохнув, Томас потянулся к заплечному мешку, извлек оттуда еще бутыль вина. С грустью он подметил что и выпивки осталось не так много. Три бутыли в рюкзаке, да одна в руках. За запас выпивки, он вычистил конюшни у какого – то вельможи. Он, Томас Дандир, чистил конюшни. Немыслимо. Вдалеке раздался стук копыт. Его можно было ясно различить даже за постукиванием капель об землю. Подняв взгляд, дворянин в прошлом и бродяга в настоящем посмотрел вперед. Навстречу ему, по каменистой дороге, во весь опор мчался человек. Засмотревшись на него, Томас даже не заметил ухаба, в который попала его нога, от чего он споткнулся и упал в лужу. Бутылка вылетела из рук и проезжающий, звучно расхохотавшись, раздавил её копытом коня, после чего продолжил скачку. Что же, Томасу не привыкать. Весь людской род выродки и сволочи. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза, продолжая лежать на дороге. Он ощущал на себе взгляд Женевьевы, но она не шевелилась. Медленно и мучительно, в его голове появились образы прошлого.
***
Длинная дорога петляла среди деревьев, как кролик убегающий от лисы. Томас гнал коня что есть мочи. Латы оплавились и на коже рыцаря виднелся ожог круглой формы, ничего не значащий на первый взгляд. Но если присмотреться к нему, то можно было различить как черточки вздувшей и прожженной плоти складываются в слова на непонятном языке, написанные по кругу. «Не останавливаться. Мчать... Мчать что есть сил!» - билось в голове рыцаря. Он, бросил взгляд назад, но плащ с вышитой на нем серебряной буквой L мешал обзору. Серебряные латы будто потускнели в этом царстве леса. Конь под ним несу все медленней и медленней. Глаза животного были на выкате, с его губ срывалась пена. Томас определил, что конь выдохся. Решив дать ему отдых, Дандир дернул поводья, и животное свернуло в лес. Еще пара минут дикой скачки, и произошло непредвиденное. Животное, не глядя налетело на огромный, топорщащийся сук поваленного дерева. Томас слетел с коня и ударился об землю, на несколько минут провалившись в забытье, под дикое ржание своего смертельно раненого скакуна.
Когда Томас открыл глаза, Аймир уже был мертв. Боевой конь был холодным и не двигался. Томас, прижимаясь к дереву, поднялся. Едва доковыляв до павшего «товарища», он снял седельную сумку и достал инструменты. Около часа заняло снятие доспехов, со всеми креплениями. Освободившись от брони, рыцарь достал рубаху и длинные штаны. После чего переоделся и отправился вглубь леса. Ноги подкашивались, в глазах плясали огненные мухи, иногда тошнило. Но так как последние два дня Томас ничего не ел, то и опустошить желудок было невозможно. На лбу выступила холодная испарина. Бисеринки пота легли в бровях, человека лихорадило. С трудом добравшись до какого – то овражка, человек увидел выступающие корни дерева, где решил заночевать. Устроившись поудобней, он прикрыл глаза и отдался во власть сну. Наверно это была плохая идея, так как он увидел то от чего бежал. Возвращение домой по дороге, засада двух орков и Огра – Колудна, затем короткая фраза на орочьем, обжигающая боль в груди и это паническое бегство. Он проснулся, несколько секунд соображая где находится. Память включалась почему – то абсолютно медленно и мучительно. Осознав что он в том же овражке, он прикрыл глаза и провалился в беспокойный сон до следующего утра.
Глава 3.
Тихий шелест страниц - то что мы слышим в огромном зале. Книга говорит с каждым из нас...
День за днем протекали в пути. И Женевьева и Томас сильно истощали от нехватки еды. Бывший дворянин не прекращал пить, последняя бутылка сейчас была в его руках. Он, покачиваясь брел вперед, пытаясь добраться до строящегося после нашествия орков Штормвинда. Семью окружали высокие деревья Элвинского леса, с разлапистой кроной. По обоим сторонам от дороги росла высокая трава, в некоторых местах высотой по пояс обычному человеку.
Женевьева иногда чуть прикрывала глаза и представляла что она идет по полю у поместья Грейфоксов, так же, с сыном... И с любящим мужем. Но это были лишь мечты. Она понимала что такого не будет уже никогда. Джонатан оказался спокойным малышом. Ситуация вокруг него его совсем не волновала, он лишь начинал громко плакать, когда отец начинал в очередной раз без повода ругать мать. А так, он просто спал, в перерывая между едой, изредко улыбаясь матери, которая редко отводила взгляд от него.
- Я воспитаю тебя настоящим мужчиной. Ты будешь знаменит... - негромко прошептала она во время очередного привала, когда Томас допил последнюю бутылку.
- Что ты сказала? - бывший рыцарь чуть приподнялся, все еще держа пустую бутыль в руках. На опухшем от большого количества алкоголя лице, глаза налились кровью.
- Н-ничего...
Джонатан тут же проснулся, то ли от ощущения нового скандала, то ли от теплой слезинки матери, упавшей на его щеку.
- Это что, тебе одного мужчины мало, тварь? А? Отвечай!
Женевьева не выдержала. Уже много недель с ней обращались как с дешевой проституткой. Дворянская кровь взяла верх, она сделав пару шагов в перед посмотрела ему прямо в глаза:
- Ты не мужчина. Ты кусок лошадиного помета, который недостоин даже смотреть в глаза дочери Грефоксов.
Томас замер. Его лицо медленно налилось кровью, он подняв бутылку, ударил ею жену. Та попыталась отойти, но... Видимо прежние навыки боя Томаса еще не были полностью пропиты. Раздался звук бьющегося стекла.
Бывший рыцарь замер. Медленно, перед его взором, жена, любащая и любимая осела на землю. Из разбитого виска текла тонкая струйка крови, скатывающейся на точеный подбородок и срывающейся тяжелыми каплями на серое платье. Будто во сне он видел как Женевьева падает на землю, с застывшим в попытке вскрикнуть ртом. Джонатан был крепко прижат в её груди. Томас все еще скрепя зубами от злости схватил осколок и занес его над её грудью, в попытке убить еще и сына, но стекло так и не настигло цели. Отбросив его в сторону, Дандир подполз к любимой и прижавшись к её лбу своим, тихо прошептал осевшим, дрожащим голосом:
- Пожалуйста... Проснись...
Но в остекленевших глазах он не увидел жизни... Лишь прошлое.
***
- Томас! Томас! Томас! - радостно кричала девушка, быстро приближающаяся к израненному рыцарю. Голый по пояс, с ожогом на груди сын Аркама Дандира, возвратился домой. Спустя месяц, но он сделал это, обессиленный и похудевший. Девушка, которая конечно же была Женевьевой, решила броситься на шею, но заметив рану, бросилась к любимому и поддерживая его под руку помогла ему добраться до дома. Стоило ступить Томасу за порог особняка Дандиров, как он упал без сознания. С того момента около недели была дикая лихорадка, в которой никто не мог помочь. Женевьева даже выписывала профессионального лекаря из Лордерона, но все так же, состояние не ухудшалось, но и легче не становилось.
А помогло вот что. Ровно через неделю ночью была гроза, при чем довольно сильная. В дверь особняка постучали, дворецкий, открывший дверь доложил Женевьеве, не отходившей от постели любимого мужа что Высший Эльф просит впустить его переждать грозу. Девушка с радостью разрешила и приказала слугам накрыть стол. Незнакомец был довольно худощавым эльфом с обветренным лицом, высокими скулами и проницательными фиолетвыми глазами. Он представился как Тамириус, путешествующий маг. Составляя компанию гостю за столом, Женевьева с удивлением заметила что держится тот довольно высокопарно, будто сам не путник, а хозяин, но при этом он не переходил рамки поведения.
- Скажите, леди Женевьева, почему с нами не отужинает Ваш муж? Я видел боевого коня когда входил. Да и на верхних этажах, в которых господа любят устраивать свои рабочие кабинеты и спальни, горит свет, не смотря на то что такая девушка как Вы, скорее всего выбрали бы комнату с обратной стороны, с видом на сад и лес.
Женевьева, удивленная его прозорливостью, рассказала о Томасе и ожоге, оставленном на груди бедного рыцаря. Эльф поднялся и севшим голосом произнес:
- Прошу, отведите меня к нему. Быстрее.
Женевьева ничего не понимая проводила мага наверх, где тот попросил оставить их с Томасом наедине. Девушка нехотя покинула помещение вместе с сиделкой и притворила за собой дверь. В течении получаса через щель в полу из комнаты лился голубой свет. Женевьева не покидала своего "поста" у двери и ждала, наконец петли двери скрипнули и появился маг, казалось что он постарел и очень вымотан. Вокруг глаз появились морщинки, губы потрескались, будто эльф дышал огнем. Вздохнув, он лишь кивнул Женевьеве, затем отправился в свою комнату не сказав ни слова. Девушка же ворвалась в комнату и склонилась над мужем. Там где еще час назад был свежий не сходящий ожог, теперь были рубцы. Томаса теперь не лихорадило, он крепко спал, его грудь вздымалась от глубокого дыхания. Его жена мягко поправила ему одеяло и... Заплакав от счастья, положила голову ему на живот...
Через несколько дней Томас нашел в своем кабинете записку, на которой элегантной вязью рун было написано:
"Сэру Томасу Дандиру
Если вы читаете это, значит у меня получилось. Мое имя Темириус, я маг Сильвермуна, отправленный в Кирин Тор, для устранения опасности по появлению демонов. То что на Вас было - печать Хаоса. Сначала она пыталась изменить ваше тело, теперь попытается изменить душу. Следите за собой и своими поступками. И да... Не стоит благодарности."
Глава 4.
Водоворот событий кружит историю. Читая страницу за страницей мы погружаемся в него...
Прошло достаточное количество времени с момента как Томас совершил свою ужасную ошибку. Он, вместе с сыном добрался до Штормграда, где поступил в группу строителей чернорабочим. Кое - как пытаясь прокормить себя и сына, он работал сутками, изредка навещая сердобольную тетку - пастушку по имени Рокси, которая присматривала за Джонатаном. Тот уже лепетал на всеобщем и делал первые шаги. Затем, рабочим за их работу не заплатили ни медяка. Томас, вместе со всеми подался в "Братство Справедливости". В отстроенный город везли новые товары, еду, да и просто стекались беженцы со всего Азерота. Потому, новая "работа" пошла на пользу бывшему дворянину. Он каждый день приносил домой небольшой мешочек серебра и заявлял что заработал это в городе, разнося товары. Рокси, будучи довольно хозяйственной, но наивной женщиной верила Томасу пока...
Погоняя стадо овец прутиком, женщина медленно ковыляла в сторону загона, ведя за руку непослушного Джонатана. Тот очень любил природу, а потому совсем не хотел идти домой. Но время было позднее, а еще и ужин готовить. Пройдя перелесок, Рокси уже собиралась выйти на дорогу, как впереди залаял её любимец, пес по кличке Ангри. Тот постоянно помогал ей со стадом, направляя его в нужную сторону. Рокси насторожилась: лай - признак опасности. Джонатан видимо тоже это понял и замолчал. Затем раздался свист и в стаде две овцы упали замертво. В их телах торчали метательные ножи. Стадо будто спятило и помчалось врассыпную. Тут же пастушка заметила впереди троих людей в красных масках. Между ними серой тенью носился Ангри. Она быстро спряталась за дерево, внимательно наблюдая за дракой между псом и тремя людьми. Вот верное домашнее животное бросилось на одного из разбойников и сбило его на землю. Зубы начали опускаться на шею, но человек дернулся и укус прошел вскользь, разодрав тому бровь. Он попытался вылезти из под волкодава, и тут копье второго воткнулось в бок пса. Затем третий, нанес серию ударов ножом. Собака замолкла и перестала двигаться. Люди забрали двоих убитых овец и быстро скрылись. На подкашивающихся ногах Рокси кое - как собрала остатки стада и вернулась домой. Через три часа вернулся Томас. Но то что сразу заметила Рокси - рану на его брови.
- Это где это тебя так? - удивленно поинтересовалась она.
- Ударился, когда входил к лавочнику. Толкнули, разодрал о косяк.
- Ясно. Тогда может пойдем к столу?
- Да нет. Я поел у друга. - Томас быстро склонился над Джонатаном и поцеловал его в щеку. Затем отправился спать.
На следующее утро они проснулись, на скорую руку перекусили овощами и отправились на улицу.
- Ты сегодня работаешь Томас? - поинтересовалась Рокси.
Тот кивнул, задумчиво глядя в сторону леса.
- Почему ты никогда не рассказываешь о своей работе?
- Не знаю. Там просто ничего интересного. Бегаю туда- сюда. Вот и все.
- Вчера... Мое стадо ограбили... И... И Ангри разгрыз бровь одному из нападавших... Нас они не видели... Томас. Скажи, умоляю, скажи что это не ты! Что тебя там не было!
- Нет конечно. - спокойно ответил бывший дворянин. - Я курьер в лавке галантерейщика.
Рокси облегченно вздохнула.
- Слава Свету... Я так переживала... Пойдем в дом, я соберу тебе еды для работы.
Они оба зашли в дом, Рокси достала пару свертков пергамента, в которой завернула хлеб и яблоки, затем она склонилась, чтоб поднять упавший кусочек сыра и неожиданно осознала что плоть её живота распарывает лезвие ножа. Закашлявшись, она упала, с трудом перевернувшись, она увидела стоящего над ней Томаса с ножом для разделки мяса. На его губах играла улыбка, злорадная и довольная.
- Покойся с миром. Мразь. - прошептал он, затем его клинок опустился в сердце бедной пастушки. Прошло несколько минут, Томас, держа на руках Джонатана, стоял футах в двуста от дома Рокси, наблюдая за пламенем охватившем домик. Всего лишь один факел на соломенную крышу сарая. А там огонь, перекинувшийся на основное строение. И вот, тело женщины пожирает огонь. Он не отводил взгляда, вспоминая что - то давно забытое...
***
- Ты меня любишь, дорогой? - нежно прошептала Женевьева, обвив шею мужа руками. За окном была гроза, молнии сверкали одна за одной. Иногда, казалось что гром раздается прямо за окном и слюдяные стекла дрожали.
- Очень люблю, моя хорошая. - человек провел рукой по щеке девушки. - Мне так не хватает тихих моментов нашей жизни. Что бы просто держать тебя за руки и смотреть в глаза. Что бы просто прижать тебя к груди и не отпускать... Мы ведь будем всегда вместе... До самой смерти. И после нее.
Девушка крепко прижалась к любимому, коснувшись своими губами его губ. В комнате было темно и целующихся озаряли лишь вспышки. Но... Поцелуй был прерван криком.
- Пожар!
Томас вскочил. В корридоре раздался топот. Он сам распахнул дверь и выскочил наружу. Дворецкий подбежал к Томасу, за плечом которого стояла взволнованная Женевьева.
- Милорд, удар молнии воспламенил правую часть особняка... Там помещения челяди... Боюсь... Боюсь... Их больше нет. Дождь не тушит огонь. Нам надо срочно уходить.
Они побежали в сторону лестницы, но тут уже полыхал огонь. Под потолком витали клубы дыма. Все трое закашлялись. Верхняя балка ярко пылала, осыпаясь искрами. Бросившись вперед они проскочили на лестничный пролет. Спустившись через все три этажа, они выбрались наружу. На улице стояли двое стражей. С ними дворецкий, Томас и Женевьева. Все они смотрели как огонь поедает пристанище Дандиров. Смотрели как в одночасье, огонь, которому не страшен даже ливень, съедает перегородки и убивает все состояние. С каждой минутой разгораясь все сильнее...